2023 / Дали, Пикассо

Работы Пикассо вызывают противоречивые чувства. С одной стороны — смело, самобытно, интересно. С другой стороны — на потеху публике. Получается смесь почтения и презрения.

Пикассо родился в 1881-м году, спустя сорок лет после изобретения фотографии. Получил академическое художественное образование и научился писать маслом (навыки Пикассо очень понравились преподавателям школы изящных искусств в Барселоне, наградивших живописца золотой медалью за работу «Наука и благотворительность»). При этом, наблюдая за развитием фотографического искусства, Пабло сумел понять, что в области рисунка человеку никогда не угнаться за фотокамерой и век академизма прошел.
Пабло обладал достаточной живостью ума и смелостью фантазии, чтобы не прятать голову в болоте умирающего реализма, натурализма и романтизма. Впитав опыт импрессионистов первой волны, Пикассо увидел, что отталкиваться следует от факторов, недоступных фотокамере. Цвет, освещение, обратная перспектива, деформация объекта и манипуляции с объективной реальностью — вместо классических штудий от художников требовалась игра ума. Дега, Ренуар и Моне отталкивались от цвета и мазка, ведь фотография так не могла. Пикассо также признал необратимость изобразительного прогресса, отодвинул академизм ногой в сторону и пошел по новому пути — и за это ему огромное почтение.

Создавая вместе с Жоржем Браком кубизм (Брак исповедовал фовизм и находился в авангарде творчества еще до знакомства с Пикассо), Пабло попробовал забраться дальше, чем забирались самые глубоководные обитатели абсентовых океанов.
«А что, если изображать не предмет, а жизнь предмета, движение предмета, течение времени?» Ведь человек дышит, живет, садится, встает, смеется, плачет, поворачивается в профиль и анфас, пробуждается и засыпает. Как показать динамику такой жизни? Как нарисовать мелодию? Как изобразить смех? Страсть и равнодушие? Так и возник кубизм — изображение объекта со многих точек зрения для передачи движения и времени.
Представьте, что художник пишет балерину, но она, вместо того, чтобы застыть на месте, исполняет танец. И каждое па в ее танце — новый ракурс для картины. Это мозаика из времени и формы (именно в этом кубизм, а не в бессмысленной фрагментарности изображения).
Идея действительно оказалась новаторской. Интересной, сложной, смелой, требующей не только мастерства от художника, но и определенной искушенности от зрителя.

Кубизм мало кто полюбил стилистически и, что самое неприятное, мало кто оценил на уровне идеи. Люди увидели кособокие фигуры, глаза в кучку, изломанные, примитивные формы, которые, конечно, не смогла бы заснять ни одна фотокамера. И Пикассо пришлось тяжело. Некоторое время он жил настолько бедно, насколько бедно может жить художник. Он потерял возлюбленную, топил собственными картинами печь в мансарде, жил в мастерской с единственной кроватью, на которой спал днем и писал картины ночью, потому что сосед Пабло писал картины днем, занимая кровать по ночам.
Наверное, Пикассо испытывал грусть в этот период (который часто называют голубым). Но он был художником. А художники это такие упрямые и эгоистичные твари (это я как художник сообщаю), что даже теряя возлюбленных и скитаясь по трущобам, они все равно будут гнуть свою линию. Всё равно будут елозить кистью по холсту. Даже если работы не покупают. Даже из последних сил. Это кармическое призвание. Однажды услышал и погиб.

Так Пикассо и жил несколько лет, пока не произошло неожиданное — зрители полюбили Пабло. Сперва робко, потом безудержно. Конечно, значимую роль в признании сыграла оригинальность. Как всем известно, у художника есть четыре пути, чтобы пробиться в жизни. Оригинальное творчество — один из путей, причем самый сложный.
Позже нечто подобное провернет старина Ротко, но не будем отвлекаться на коммерчески успешных самоубийц.

Пикассо начали покупать и в этот момент — исключительно мои спекуляции — Пабло озлобился. На публику, на мир, на человеческую тупость и близорукость. Когда-то Пикассо отдал все, что у него было, ради служения искусству — и мир остался равнодушен. А когда мир все-таки его принял, это произошло не из-за того, что он делал, а из-за того, что он не далал — не писал как все. Мир принял не творчество, а эпатаж. Не идею, а скандал. Отказ от академизма, годы исканий, невыносимой нищеты — все осталось за кадром. В фокусе оказались кособокие рожи, которые никто не рисовал, потому что не хватало пороха показать подобное публике. Но у Пикассо пороха хватило. И его покупали. И старина Пабло куражился как хотел, наслаждаясь свободой и хохоча над покупателями.

Позже, в старости, Пикассо высказался так: «Многие становятся художниками по причинам, имеющим мало общего с искусством. Богачи требуют нового, оригинального, скандального. И я, начиная от кубизма, развлекал этих господ несуразностями, и чем меньше их понимали, тем больше у меня было славы и денег. Сейчас я известен и очень богат, но когда остаюсь наедине с собой, у меня не хватает смелости увидеть в себе художника в великом значении слова. Я всего лишь развлекатель публики, понявший время. Это горько и больно, но это истина».

Что касается Дали, то здесь все гораздо проще. Старина Сальвадор не отказался от реализма (хотя и провалил выпускной экзамен, сообщив экзаменаторам, что не желает выступать перед бездарями и неучами). Сальвадор сохранил академическую выучку и вместо нелепых пятен и беспомощной мазни подарил миру шедевры бессознательного. Портреты, пейзажи, натюрморты — все есть у Дали. Сюрреализм стал коньком искрометного испанца и этому факту можно только порадоваться. Труд Дали — честный труд. Сложно представить, сколько времени потратил Сальвадор, выписывая очередную толпу муравьев на очередном лобке. Современники Дали вспоминали, что толщина кистей у мастера иногда доходила до двух волосков — иначе блики на муравьиных жгутиках не ставились.

Слава и деньги пришли к Дали сравнительно быстро и навсегда. Уже к тридцати годам Дали стал успешным художником, в тридцать семь провел персональную выставку в США, разумеется, в MOMA. В тридцать восемь лет Дали рассудил, что настала пора мемуаров и написал биографию, ставшую бестселлером.
И в этом нет ничего противоестественного. Дали очень много работал. Идеи бессознательного, которыми увлекался Сальвадор, увлекали тогда весь мир. Фрейд был на пике популярности, следовательно, на пики популярности находились и картины Дали, буквально воспевавшие скрытые фобии, пороки и сумрак человеческого разума, столкнувшего мир в омут Второй мировой войны.

Кроме того, чтобы впитать творчество Сальвадора от зрителя не требовалось степени искусствоведа. Требовалось просто смотреть на полотно и отпустить фантазию. Картины Дали были как трип под ЛСД, только без ЛСД. Учитывая, насколько пуста, рутинна и монотонна жизнь среднестатистического человека, любой повод поразвлечься вызывал искреннюю приязнь и заинтересованность у публики.

Дали — молодец. То, что происходило в его семейной и личной жизни — пускай остается в его семейной и личной жизни. Личные жизни есть у всех.
А художественная жизнь Дали — есть только у Дали. В художественной жизни Дали — молодец.