2024 / Галерея искусства стран Европы и Америки XIX—XX веков

В апреле 24-го года основную экспозицию музея дополнили работами Владимира Вейсберга. В рамках выставки «От света к цвету», посвященной столетию со дня рождения художника, музей представил семь залов с полотнами Вейсберга, расположенными в хронологической и стилистической последовательности, в соответствии с творческим путем живописца.

Для поклонников социалистического реализма получилось интересно. Работы относятся ко второй половине прошлого века. Манера письма у Вейсберга характерная, пастозная, цвета буйные, на поздних работах пропись мягкая, яркие тона сменяют дымчатые валеры. Сюжеты бытовые, но с пространством для фантазии. Самые прозаичные вещи, даже кувшин с «булками хлеба», поданы с пафосом евангельских сюжетов. Вспоминается то «Тайная вечеря», то приключения волхвов.
Иные работы вызывают особенные размышления. Например, «Венера и кактус»: образ Венеры, помещенный в антураж бытовых предметов, сам собой наводит на мысль о трансформации прекрасной богини в колючий, утомленный кактус, погрязший в житейской прозе.

Поль Гоген. Гоген своеобразен, ярок, интересен. Чтобы проникнуться творческим авантюризмом Гогена, можно прочесть книжку «Луна и грош» английского литератора Сомерсета Моэма. Гоген — прототип Стрикленда, главного персонажа книги. Только Стрикленд уходит в творчество от супруги, а не от рыжего приятеля с отрезанной мочкой уха.

Самобытный Гоген жил в творчестве, потому и картины его живы, а образы и краски — пульсируют и горят огнем. Но впечатление от картин портят тяжелые, вычурные, разлапистые багеты, сковавшие свободу и воздушный простор работ. Такие рамы отлично подошли бы для парадных портретов, но совершенно не годятся для Поля. Грубо обработанные доски с царапинами и заусенцами, примитивные и простые, как и жизнь на острове с аборигенами, такими должны быть рамы у Гогена.

«Красные виноградники в Арле» Ван Гога. Вопреки расхожему мнению, старина Винсент не кончал жизнь самоубийством. Конечно, Ван Гог понимал, что является обузой для брата, в «Письмах к брату Тео» эта мысль звучит ясно. Винсент уставал и от неизбывной, изнуряющей нищеты и голода. Но все-таки мне по душе версия с Рене Секретаном, который якобы играл с револьвером и случайно выстрелил Ван Гогу в грудь. Раненый Винсент дошел до гостиницы, вызвал врача, объяснил огнестрельное ранение попыткой самоубийства и через два дня умер, оставив после себя более двух тысяч работ и чуть-чуть не дожив до всемирного признания.
Из уважения к упорству Винсента, принимаю эту версию его гибели.

Клод Моне. «Бульвар Капуцинок». Бульвар Капуцинок — место особенное. Именно на этом бульваре в 1895-м году состоялся дебютный показ кинофильмов Люмьер. Кинематограф, выросший из фотографии, из изобретения Ньепса и Дагера, явился миру там же, где двадцатью одним годом ранее прошла первая выставка импрессионистов, сбежавших в новую живопись от реализма, фотографией уничтоженного.

Характерная черта работы — обилие мелких деталей и наполненность жизнью, оттенками фигур в движущейся толпе, осенней, правдоподобной цветовой гамме. Картина написана в 1873-м году, когда зрение Моне было хорошим.
Катаракта постепенно лишала Моне зрения. В 1912-м году слепнувший художник перенес две операции, на тот момент правый глаз различал только свет, левый видел на одну десятую от нормы. В результате операции Моне лишился хрусталика, но зрение частично восстановилось.
Борьбу с катарактой и постепенно искажение цвета и световосприятия можно проследить по работам Клода, особенно по водяным лилиям, серии из двухсот пятидесяти работ, которую художник писал до самой своей смерти в 1926-м году.

Огюст Ренуар. Известен своей преданностью искусству. В старости, страдая от артрита, привязывал кисти к рукам, чтобы писать. Про Ренуара говорили: «Художник, который пишет радость». Действительно, на полотнах Ренуара отдыхает взгляд: люди улыбаются, люди отдыхают, люди принимают пищу под сенью кущ. Но на кущах и происходит спотыкание. И Мане, и Моне, и Ренуар писали публику под кронами деревьев совершенно в отрыве от света, проходящего сквозь листву.
Вспоминается «Девушка, освещенная солнцем» Валентина Серова. Серов также любил жизнеутверждающее творчество и говорил: «В нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я же хочу отрадного и буду писать только отрадное». И двоюродная сестра Серова, Мария, написана художником именно так, как и следует — с мозаичными переливами световых пятен на коже. Ведь солнечные лучи не проходят сквозь листву гомогенным потоком, но создают затейливый узор теней и оттенков на коже. «Девушка, освещенная солнцем» располагается в Третьяковской галерее, но умозрительно Марию видишь и при взгляде на работу Ренуара (и Серов выигрывает, Ренуар, прости).

Пабло Пикассо и Жорж Брак. Пабло значительно менее симпатичен мне, чем Жорж Брак. Пабло является соавтором кубизма, художником с академической выучкой. Пабло сумел отказаться от классических форм и приемов в живописи, пошел на смелый эксперимент, претерпел лишения и, в итоге, преуспел.
Но канул в пучину эпатажа и денег. О чем, позже, высказывался с сожалением.

Жорж Брак — соратник Пикассо. Человек, который всю жизнь отдал искусству, был ранен на войне, перенес трепанацию, вел скромную жизнь, работая до самой смерти. Брак гораздо менее известен, чем Пикассо, обычно его фамилию используют в качестве каламбура, говоря, что «кубизм — это брак».
Но именно Брак оказался настоящим художником в дуэте Пикассо/Брак. И Пабло это чувствовал, хотя очень гордился своей славой, успехом и деньгами.

Эдгар Дега. Пример проработки темы в творчестве. Тема балета и танцовщиц — это он.
К художникам, которые разрабатывают «темы», отношусь равнодушно. На мой взгляд, разработка темы — это чертовски скучно, писать раз за разом одно и то же, пусть и находя со временем неожиданные ракурсы, новые смыслы, интересные прочтения. Но сердце не бьется чаще от подобного творчества. В этой связи работа Дега «Женщина с полотенцем» привлекает значительно больше остальных его трудов.

Фернан Леже. Тот самый Леже, о котором Довлатов писал «ему приходилось отрезать хлеб ножом, испачканным в крови».
Предположу, что кровь Леже все-таки со штыка вытирал. Резать хлеб ножом, испачканным в крови, нет никакой необходимости. Кровь может быть с гепатитом или чем-нибудь еще. Сперва идешь в атаку или отбиваешься от атаки, затем принимаешь пищу. Без ярких литературных образов.
Первую мировую войну Леже действительно провел в окопах, будучи в составе саперной бригады. Был отправлен в госпиталь после отравления газами и демобилизован по состоянию здоровья.
Фернан также всю жизнь посвятил искусству. Хороший, честный трудяга. Очень похож на Брака в своем отношении к творчеству.

Поль Синьяк. Художник, работавший в манере «пуантилизма». Для иллюстрации пуантилизма взята работа Синьяка «Песчаный берег моря» с хроматической парой оранжевый/синий, с диагональным разделением пространства картины на равные цветовые доли и уравновешиванием нижней, наиболее «тяжелой» четверти полотна, цветком с тенью. В противовес легкому, воздушному лоскуту лазурного неба. Это о построении картинной плоскости.

Что касается техники исполнения, пуантилизм — очень непростая, трудоемкая манера письма. Картина создавалась в несколько слоев, каждый слой — рассыпанное по холсту множество точек локального цвета, постепенное накладывание которых создавало объем, тень, форму, смешивалось в глазу смотрящего в узнаваемый образ. Писались такие картины очень долго, месяцами.
Манера интересная, особенно с точки зрения человеческого восприятия: как сознание собирает образ, как глаз опирается на визуальные подсказки, как работает зрительный нерв.

Огюст Роден. Характерная черта роденовских работ — незавершенность. Дело здесь не только во «Вратах ада», которые так и не были окончены. Черту незавершенности Роден подсмотрел в мастерской Буонарроти, когда обратил внимание на полувысеченные, недоработанные скульптуры Микеланджело, на их живую выразительность и неразорванную связь с мертвым камнем. Черта эта очень Родену полюбилась и оставалась в его работах всегда.
Как и в работах Камиллы Клодель, ученицы и возлюбленной Родена, творчество которой было не менее талантливо, пластично, наполнено сердцебиением жизни, но оказалось заперто в стенах психиатрической клиники на тридцать лет (не смотря на уговоры врачей забрать Камиллу из под лекарской опеки в семью). Трагическая судьба.

На этом всё, друзья.
Поль Сезанн, Василий Кандинский, Анри Матисс остались вне повествования, но это дополнительный повод самостоятельно посетить экспозицию музея.
Москва, Волхонка, 14 — отличное место, обязательно сходите.