Оригинальный «Джокер» рассказал историю об отчаянии. Об одиночке, доведенном до крайней степени скорби. О мире, наполненном жестокостью, несправедливостью и ложью. В результате взаимодействия с реальностью, главный герой — Артур Флек — сошел с ума (или, напротив, стал таким же безумным, как и мир вокруг). И начал реальности мстить.

Персонаж Артура Флека был сыгран настолько убедительно и вызвал в зрителях такой отклик, что авторы «Джокера» успеху не обрадовались.
Во-первых, титульная роль принадлежала белому мужчине — случай для современного Голливуда вопиющий.
Во-вторых, фильм стал кассовым хитом — бюджет пятьдесят пять миллионов, сборы — более миллиарда.
В-третьих, фильм получил множество хвалебных отзывов, причем не от «профессиональных критиков», а от читателей комиксов, которым образ Флека пришелся очень по душе.

Голливуд отреагировал: начались разговоры о провокативном образе Флека.
Затем — о чрезмерной жестокости (когда Голливуд волновала жестокость?) В прессе появились заголовки «FBI will monitor violent online threats in light of Joker premiere».
Затем линию скорректировали: «The problem with Joker isn’t its brutal violence. It’s the muddled message it sends about our times». Но полиция по-прежнему дежурила возле кинотеатров. В новостях рассуждали о том, что публика после сеанса может выйти на улицы и громить полицейские патрули.
Затем тон снова сменился: Флека высмеивали, представляли неудачником, озлобленным на мир в силу мужской несостоятельности. Возникли заголовки с термином «incel violence» — Джокер стал героем, чьё поведение вызвано не реакцией на несправедливый мир, а злобой и сексуальной неудовлетворенностью шизофреника, страдающего из-за отсутствия близости с кем бы то ни было.

Однако попытки представить Джокера беспомощной размазнёй, призывы к повышенному контролю за кинотеатрами, агитация за отмену проката, медийные байки о том, какой Джокер жалкий — не дали результата. Фильм остался в памяти как неожиданный и безусловный хит. Миллиардный успех и счастливые зрители выглядели просто возмутительно. Особенно на фоне марвеловской героики, менявшей ключевым персонажам пол, расу, ориентацию, характер, занимавшейся откровенным переписыванием оригинальных историй.
Протагонист, который сказал жестокому, лживому миру «нет» и начал стрелять в сильных этого жестокого и лживого мира, конечно, выглядел, как мятеж. А мятежи следует подавлять. Именно таким подавлении и занялся Тодд Филлипс, сняв продолжение с бюджетом в двести миллионов и Леди Гагой на подхвате, превратив триллер в мюзикл, а сольник — в дуэт.
После выхода второй части стало ясно, что кампания по диффамации героя, проводившаяся в СМИ, повторилась в сценарии сиквела.

Артура Флека переписали полностью. Основной чертой «политкорректного» Джокера стала слабость. Реакция Флека на внешний мир больше не говорила о его внутренней силе, отказе подчиняться, необходимости отвечать жестокостью на жестокость. Флека превратили в сломленного, жалкого пациента клиники для душевнобольных. А все то, что происходило в первой части, назвали следствием болезни.
Фильм в своей интермедии, пятиминутной анимации, претворяющей основное содержание киноленты, именно такого Артура и показывает. Насмехаясь над Флеком, унижая его, загоняя Джокера под дубинки полицейских.
Так получилось «Безумие на двоих». Фильм, вызывающий к главному герою отвращение, неприязнь, в лучшем случае — брезгливую жалость. Это фильм о разрушении героя, уничтожении персонажа, это все та же медийная компания в СМИ, от которой публика когда-то отмахнулась. Теперь компанию повторили на кино-экране, понимая, что зритель не пропустит продолжение полюбившейся истории.

В этом смысле «Джокер 2» даже интересен. Любопытно наблюдать, как персонаж сперва — в первом фильме — вырвался на свободу. А затем, во второй части, Джокера вернули под контроль, разрушая образ, заменяя смыслы и старательно гася зрительскую любовь.

Вначале Джокер зароняет надежду, за которую очень хочется зацепиться. Появляется мысль о том, что образ Джокера — игра. Что Джокеру необходимо выйти на свободу, что он мимикрирует под «нового Артура Флека». Но надежда быстро угасает. Всё, что происходит на экране — соответствует воле режиссера. Как и выбор жанра — мюзикл — в который «Джокер» неожиданно превратился. Если в первой части танец Флека символизировал трансформацию Артура и обладал глубоким смыслом, то во второй части пение Флека/Гаги только растягивает хронометраж (фильм длится более двух часов).
Зачем эти мучительные, неестественные песенные вставки? Потому что Гага любит петь? Потому что главная партия в фильме принадлежит Ли, а герой Хоакина Феникса потерял голос?

Ведь Артур Флек более не протагонист. Протагонист — это герой, действия которого определяют сюжет. Но Флек плывет по сюжету. Пожар начинает Ли. Попытку побега совершает Ли. Образ Джокера возвращается по воле Ли. Судебный процесс изменяется в результате действий Ли.
Ли — сильный персонаж. Джокер же с каждой сценой силу теряет.
Демонстрация полового акта — один из наиболее однозначных способов показать силу или бессилие мужчины. Филлипс использует эпизод для максимального разрушения Флека. Во время близости с Ли Артур слаб, жалок и нелеп. Сперва Ли отвергает Флека. Ли хочет быть с Джокером. Флека обмазывают гримом, сообщая зрителю, что сам по себе Флек — ноль. Затем показывают бессилие Джокера, сразу же добавляя, что и альтер-эго Артура — такой же ноль, как и Флек. Великолепное глумление над обеими ипостасями титульного персонажа.

Так происходит подмена образа. Первый фильм говорил о человеке, которым стал Джокером, чтобы адекватно реагировать на безумный мир. Второй фильм показал слабого, плачущего недоумка, которым манипулирует Харли Куинн, ставшая истинным Джокером. Именно этому превращению посвящена финальная сцена фильма. Заключительное унижение Флека, отказавшегося не только от Джокера, но и от остатков гордости. Флек унижается перед Харли, а та не воспринимает его ни в качестве возлюбленного, ни в качестве героя. Харли уходит по лестнице вверх, а Флек остается внизу — где ему и место.

Вероятно, Тодд Филлипс был обязан снять этот фильм. Как режиссер, снявший первую часть, он лучше всех понимал, как следует разрушать персонажа.
+ образ Джокера требовалось разрушить именно автору оригинальной истории. Чтобы у зрителей не было возможности объяснить перемену в образе Флека новым режиссером.

Фильм ужасен. Но является хорошим примером того, как Голливуд расправляется не только с реальными людьми, выступившими против «фабрики грез», но и с вымышленными героями, если они не соответствуют конъюнктуре.