Историю пишут победители. Даже в жанре комиксов, ставших для нескольких поколений наглядным пособием на тему «что такое хорошо и что такое плохо». Пускай с годами повествование меняется (сравните героев Клуни и Бейла, Николсона и Леджера, Свенсона и Харди), но для героев-протагонистов заключительный акт неизменно сохраняет мажорную тональность.
До появления «Джокера» сказочную героику можно было отнести к историям о побежденных антигероях. Но история Артура Флека — это история, рассказанная о тех же самых событиях, но с другой стороны. Звучащая убедительнее не только в изображении мира, но и центрального персонажа, гораздо больше походящего на человека.

Тодд Филлипс — работавший и над постановкой, и над сценарием фильма — снял ленту не столько о супер-способностях или глобальных конфликтах, сколько об общей социологии. Да, люди Готема носят маски, но именно в повседневной жизни. Клоунские маски, что надевают поверх лиц протестующие — как ни странно — не обезличивают персонажей, а наполняют героев содержанием.
Здесь есть реальность Готэм-сити и есть интерпретации этой реальности. Если в предыдущих фильмах родителей Брюса Уэйна убивало абстрактное зло в виде грабителя, случайно оказавшегося на пути Уэйнов, то у Филлипса зло является последствием действий, предпринятых Уэйном. Уэйн сам разрушает город, о процветании которого так заботится. Путь к трагедии может показаться затейливым, но сокращение ассигнований на медицинскую поддержку и погромы, вызванные действиями Артура, связаны самым прямым образом. Как и мысли о том, что преступность — следствие экономической модели, в которой прибыли одних людей строятся на потерях других, вынужденных выживать любым способом.

Лестница, по которой с трудом, во мраке внутреннем и внешнем, поднимается в начале фильма Артур, хорошо иллюстрирует такое выживание. Дорога наверх тяжела, бессмысленна и заканчивается тупиком. Но второй раз зритель видит эту же лестницу уже под ногами танцующего Джокера, спускающегося навстречу хаосу, который он с огромным удовольствием принимает — как единственную возможность что-то изменить — и, в конечном итоге, возглавляет.
Можно ли сказать, что герой деградировал или сошел с ума? Или метаморфоза Артура — неизбежный результат, ведь из героя вымыло всю человечность ровно так же, как из Готэма ушло все человеческое?
Ведь Артур не превратился в монстра — он стал адекватен среде, в которой живет.

Каждое появление Джокера (и постепенное угасание Артура) сопровождается танцем. И это характерный танец — танец перерождения, танец триумфа, танец торжества над неприменимыми моральными нормами. В критический момент смех Джокера превращает реальность в фарс и преодоление очередного критического момента сопровождается танцем.

Во всем фильме только одна нота звучит фальшиво. Это шутка Джокера во время шоу Мюррея Франклина:
— Тук-тук.
— Кто там?
— Полицейский. Вашего сына сбил пьяный водитель. Он мертв.
Фальшь заключается в том, что в фильме Артур погружен не только в распад собственной личности, но и в окружающий мир, сопереживание которому немало способствует распаду. Произнесенная шутка контрастирует с героем, отвечающим эмпатией на страдания других, смехом на собственные обиды.
Правдоподобная шутка звучала бы так:
— Тук-тук.
— Кто там?
— Честный полицейский.
Но, наверное, такой шутке улыбнулось бы очень много людей и образ Артура получился бы слишком злободневным.