«Микки 17» — крупнейшее разочарование 2025-го года. Фантастическая лента о клоне-колонизаторе оказалась шутовской сатирой о США.

Фильм состоит из двух частей. Первая часть представляет зрителю Микки. Неудачливого предпринимателя, бегущего от безжалостного кредитора за пределы Земли. Начало погружает зрителя в мир футуристической антиутопии: человечество печатает людей на принтере и путешествовует к иным мирам, при этом сама Земля стала средоточием безысходности. Микки отправляется к Нифельхайму, новому миру, пригодному для создания внеземной колонии.

Микки — «расходник». Колонист, работа которого — принимать удары инопланетной биосферы, быть лабораторной крысой, проверять уровень радиационного воздействия. Умирать и рождаться снова. Здесь возникнет иллюзия, что фильм говорит об опасностях неприветливого космоса или об искуплении. О том, что Микки, пройдя через испытания, станет мудрее, воспитает в себе характер, начнет жизнь с чистого листа.
Это ошибочное впечатление. Рассуждений о судьбах человечества в фильме нет. Есть максимально покорный Микки, всегда дикий и всегда голодный, есть чернокожая девушка, которая выбирает Микки для плотских утех (Микки, естественно, говорит, что понятия не имеет, что девушка в нем нашла). Есть сенатор Маршалл — истеричный самодур и нарцисс. Есть супруга сенатора, с которой Маршалл советуется по любому поводу. И есть Микки 18.

Здесь начинается вторая часть.

Наверное, предполагалось, что образ Микки 18-го станет антагонистичным по отношению к 17-й версии. Будет решительным, смелыми, инициативным. Но ничего подобного нет. Пассионарность 18-го ограничивается унижением 17-го. Покушение на сенатора у 18-го проваливается. В отношении подруги Микки 18-й остаётся источником фрикций. В обеих ипостасях, Микки — пассивный конформист, безропотно принимающий удары судьбы и согласный на все, даже на смерть, что он многократно демонстрирует. Именно смертям посвящались промо-материалы фильма. Именно хладнокровные истязания Микки являются, как это цинично не прозвучит, самой увлекательной частью фильма. Из этой части и должен был возникнуть конфликт, развиться персонаж, произойти развязка. В форме нравственного очищения, локального бунта или массовой революции.

Но революции не случилось. Герой не меняется. Подруга Микки, чернокожая охранница Наша, проходит трансформацию из рядового сотрудника до пионер-вожатой целой колонии, а Микки, титульный герой, так и остаётся фоном для женского доминирования. Фильм — квинтэссенция современного Голливуда. В «Микки 17» любой белый мужчина — негодяй.

Кто пытает должников на Земле? Белый мужчина. Кто изобретает смертельный газ? Белый мужчина. Кто стремится уничтожить коренных обитателей планеты? Белый мужчина.

Возглавляет экспедицию политик-неудачник Маршалл, дважды проигравший выборы на Земле и решивший возглавить человечество за пределами родной планеты. Естественно, сторонники Маршалла носят красные кепки, напоминающие головные уборы с надписью «Make America Great Again». Естественно, фильм сатиризирует образ республиканского лидера из Флориды, являясь очередным произведением демократического крыла.

В этом — главная проблема фильма. Фильм не рассказывает историю. Фильм является инструментом в борьбе левого американского истеблишмента с правым американским истеблишментом. В формате кино-монолога политологи и социологи навязывают публике собственное видение мира. Политический оппонент лишен голоса и заранее представлен в виде ничтожества. Любые ценности, которые не устраивают левый мир, преподносятся как ретроградное зло. И публике остается только слушать. Зритель впитывает картинку, которая в рекламе выглядела фантастическим триллером с Робертом Патиссоном, но в реальности оказалась триумфом чернокожей женщины над белым мужчиной.

На уровне промо-компании фильм лжет зрителю, на уровне просмотра — разочаровывает. Вместо космоса на экране — прививка либерального реваншизма. Шумиха, поднятая вокруг Пон Джун Хо после «Паразитов», использована с единственной целью: заманить публику на очередный опус DEi.

«Микки 17» — политический пасквиль. Сценарий закончился на идее «космический клон, обречённый умирать». Дальнейший хронометраж заполнен из сборника сценарных штампов и альманаха «репрезентативного кинематографа».