Зеленоград — особенный город. Основанный в 1958-м году, Зеленоград стал всесоюзным средоточением научных сотрудников: математиков, инженеров, программистов. Люди заселялись в новостройки и принимались ковать будущее: создавать с нуля электронную промышленность СССР.
Мне всегда казалось странным, что я, ортодоксальный гуманитарий, оказался в Зеленограде. «Какое странное событие», — думал я.
На въезде в город стояли блокпосты, сам город проектировался как замкнутая, самодостаточная административная единица Москвы. В городе открывались профильные физ-мат школы. Выпускников ожидал МИЭТ — Московский Институт Электронной Техники. Через дорогу от МИЭТа поднимался «Ангстрем», завод для трудоустройства молодых специалистов.
Город всегда славился экологией: и сейчас зеленоградские улицы тонут в парках, бульварах, аллеях. Частично сохранился лес. При этом Зеленоград — не глухомань среди болот. В городе прекрасная логистика. Зеленоград расположен между двумя шоссе: Ленинградским и Пятницким, а через Старый и Новый город проходит железнодорожная магистраль.
В конце 80-х в Зеленограде выпускали советские ЭВМ, оборудование для отечественной космонавтики, строили ускоритель частиц — не очень большой, размером с микрорайон. Но для ускорителя успели построить только фундаменты отдельных центров и тоннель для самого циклотрона. Затем настали 90-е годы.
Сейчас Зеленоград — спальный район Москвы. Однажды я покупал цветы и разговорился с флористом. Оказалось, что флорист разрабатывала двигатели для «Протона», но штат сократили и теперь сотрудникам приходится как-то выкручиваться, выживать. Продавать цветы. С 25-летним запретом на выезд из страны, потому что работа относилась к деятельности, сопряженной с «государственной тайной».
Еще я слышал, как мигранты показывали на здание «Ангстрема» и говорили, что «надо бы зайти, посмотреть». На торце «клюшки» — одном из зданий «Ангстрема» — всю площадь покрывала реклама «Фабрика обуви».
Таких историй много.
Но больше других зеленоградских историй мне запомнился один случай.
Нас было восемь человек в помещении морга. В гардеробной медбрат выдал чистые, пахнущие хлоркой халаты — только что из автоклава, с несмываемыми пятнами на груди и рукавах. Группа переоделась и принялась ждать. Кто-то прикладывал к ноздрям проспиртованные ватные тампоны. Помещение наполнял особенный запах. Не запах смерти – у смерти нет запаха – но запах метаморфозы, обозначающей отсутствие жизни.
В зал вкатили металлические столы, всего три стола. Содержимое столов переместили на специальные пьедесталы, вмонтированные в бетонный пол. Гладкие, массивные, покрытые белой керамической плиткой. Три неподвижных тела сразу заполнили все пространство.
Именно тогда, возле пьедесталов, появился ответ на вопрос: «Есть ли жизнь после смерти?»
Ответ: «Есть».
То, что лежало на столах, было не просто сломанным, но абсолютно пустым. Потерявшим содержание. Как разбитые лампочки, не выключенные, но погасшие навсегда. Это «навсегда» передавалось неведомым, таинственным чувством, открывая живым, что люди живы не из-за того, что в груди бьется сердце, легкие наполняются воздухом, а нейроны в мозгу совершают беспокойную деятельность. Тела сообщали о наличии сверх-причины.
Так появился второй вопрос: «Почему наступает смерть?» Почему один человек, талантливый, яркий, отдающий миру немыслимое количество сил и труда, погибает, а другой, холодный и бесплодный, доживает до глубокой старости?
Из наблюдений за человеческими поступками, в особенности за последствиями поступков, родилась версия: человек — часть мира, бескрайнего и всеобъемлющего. И все, что наполняет мир, находится в строго определенном месте, состоянии и времени. И у каждого человека, как части мира, есть уникальная цель — за отведенное время достигнуть заданных координат в пространстве, времени и собственной эволюции. Согласно версии, смерть человека наступает или в момент достижения цели, или в момент, когда достижение цели становится невозможным.
Но тогда появился третий и заключительный вопрос: почему у пары, мечтавшей о ребенке, рождается малыш и через два года умирает от рака? Что это — корректировка плана? Срезание вселенских углов? Что если нет ни мира, ни цели, ни причины, а любые события в жизни — просто случай? Трагическое или счастливое стечение обстоятельств.
Но насколько вообще возможен случай? Может быть, случайным называют то событие, о котором нет достаточной информации? Например, совершенно удивительным представляется совокупность случайностей при покушении на Франца Фердинанда.
28 июня 1914-го года, во время визита в Сараево, эрц-герцог Фердинанд перемещался в кортеже из шести автомобилей. Но для поездки по городу выбрал автомобиль с полностью открытым салоном.
После визита в казармы, на набережной Миляцки, на Фердинанда совершили первое покушение. Бомбист Чабринович бросил в кортеж гранату, но граната отскочила от автомобиля эрц-герцога и взорвалась на трассе.
После того, как атака бомбистов сорвалась и маршрут кортежа изменили, Гаврила Принцип, стоявший на подстраховке у Латинского моста, зашел в кафетерий «Деликатесы Морица Шиллера» напротив.
Спустя несколько часов после первого покушения, водитель Фердинанда, плохо знавший город и не выучивший заранее новый маршрут, по ошибке свернул не к мосту, а этому самому кафетерию.
Водитель понял, что ошибся с маршрутом, включил заднюю передачу и машина заглохла именно в тот момент, когда из кафетерия выходил Гаврила Принцип. Гаврила начал стрелять с ходу, не целясь, и успел сделать всего три выстрела. Один — в собственную руку, которую из-за развившейся гангрены позже ампутировали в тюрьме. Два других выстрела — в яремную вену эрц-герцога и в сердце княгини Гогенберг, его жены. Оба погибли.
В результате Австрия объявила Сербию виновной в убийстве Франца Фердинанда (в газетах даже изменяли имена заговорщиков, чтобы скрыть участие венгров и хорватов в заговоре). Ровно через месяц, 28 июля, Австро-Венгрия объявила Сербии войну.
Началась первая мировая война, приведшая к революции, гражданской войне, возникновению СССР и основанию Зеленограда.
Есть ли случайности на свете?
